--->> Из королевского дворца. За два дня до аудиенции с Его Высочеством
Человеческая столица эльфийскую заложницу обстоятельств встретила… А никак не встретила. Она как будто обернулась через плечо на того, кого в принципе ждала, но он мог бы и не приходить: «А… это ты… ну проходи, найди на что присесть, мы тут заняты». Никаких восхищенных толп народа, которые кидали бы вверх шапки и хлопали в ладоши, никаких завистливых дам и празднеств с цветными лентами и конфетами. Ничего из того, что впечатлительная эльфийская принцесса рисовала в своей голове всё время долгого пути. Приезд оказался очень будничным и на рассвете, когда большая часть столицы была покрыта сумраком и туманом, а по улицам ходили только женщины с озабоченными лицами, да большими корзинами овощей и свежей рыбы. Словом, столица человеческого государства предстала перед дочерью древнейших мрачной, неопрятной и грубой теткой-соседкой в засаленном чепце, которая вышвыривает из окна содержимое своего ночного горшка на собственный газончик.
А ведь это должен был бы быть один из прекраснейших городов! Один из величайших! Жемчужина в тиаре человеческого высокомерия – один из красивейших, богатых и шумных, расцвеченный тысячей разных красок и огней, не такой сдержанный, как Дарс’аниер, не такой утопленный в цветах и лианах – другой. Не даром люди им так гордятся, а менестрели всех стран и рас слагают о нём красивейшие песни. Принцессу привезли и посадили в башню, как в старых сказках для малышей, дракон в камзоле Его высочества обещал появиться только к концу недели, и у девушки были почти два дня, пугающе ничем не занятых. Она могла только думать, но мысли все были совершенно безрадостные, усиливающие полный беспросвет всех шестидесяти лет её будущей жизни. Помолвка, свадьба, потом эта ненавистное замужество… папочка, за что ты так?! От всех этих размышлений даже знаменитые теренийские сладости комом вставали в горле, и сидеть на месте становилось совсем невыносимо. А Конверрер подмигивал в окошко солнечными лучами, отраженными от крыш, и хотелось глотнуть воздуха, посмотреть на мир, на людей и на огни.
– Быть может, это было бы хорошей идеей, познакомиться с этим городом до того, как… – только-только начала принцесса, складывая тонкие руки в просящее положение.
– Нет, – спокойно, но жестко отрезал эльф-охранник Лайаас, один из лучших бойцов лейб-гвардии эльфийского короля, который был приставлен к наследнице не то хранителем, не то нянькой, не то несчастным созданием, который должен был все это в себе совмещать. Эльф был хладнокровен до кончиков своих острых ушей и на просьбы, мольбы и угрозы не реагировал никак, даже брови не поднимал на капризничающую перед ним принцессу. И засомневался лишь когда она очень серьезно с жестоким выражением лица повисла на нём и рассказала, как напишет письмо своему папочке и его господину, как нажалуется, как расскажет, что охранник и не охранник вовсе, а тюремщик, над любимой дочкой короля издевается и ни во что её, прелесть такую, не ставит. А потом она напишет письмо еще ужаснее любимому брату, который никогда никому не позволит её обижать. Уж Лилит сумеет подобрать слова так, чтобы убедить в этом папочку, который прекрасно свою дочку знает, а брата и убеждать не придется… Но на несчастного, слишком преданного короне и королю лично эльфа это произвело неизгладимое впечатление. Он тоже прекрасно знал, что это капризная девица способна напридумывать… В общем, после двух часов непрекращающегося штурма, крепость его стойкости пала. Лайаас взял с принцессы два самых честных слова: «не дольше, чем на сорок минут», «не дальше, чем на сорок сантиметров от него» и отправил девушку искать в своем гардеробе что-нибудь, что будет чуть скромнее обычных туалетов эльфийской принцессы.
К счастью, милое, светло-лиловое платье в пол с широкими рукавами и серебряной вязью вышивки по вороту, скошенным, длинным манжетам и подолу нашлось. Длинные рукава, скромный стойка-воротничок, отделанный совсем небольшими, почти незаметными светлыми камушками. Оно было истинно-девичьим, милым и не таким шикарным, как все остальные, но Лайаас все равно накинул на девушку длинный темный плащ с глубоким капюшоном, и только после этого позволил ей выйти из дворца.
Они медленно прошлись по главной улице, любуясь причудливостью архитектуры и ярко-одетыми людьми. Время было послеобеденное, жара уже спадала и многие выходили на улицу по всяким разным делам. Сейчас столица была веселая, яркая, залитая солнечным светом и шумом. Шум доносился откуда-то из-за угла и принцесса уговорила туда свернуть своего мрачного провожатого, который, в отличии от нее, не посчитал нужный натянуть на голову капюшон, так и сверкал своими идеально прямыми светлыми волосами, собранными в хвост до лопаток, да кончиками острых ушей. Не отступая от принцессы и на шаг, эльф позволил завернуть ей за угол и тут же остановился, буквально обескураженный буйством музыки, танцев и красок. Нарядно украшенная площадь с лентами флажков от крыльца до крыльца, с лентами и охапками цветов приняла к себе, казалось, всю пеструю столицу. Здесь пели и плясали, принцесса замерла на месте, не заметив, как с её светлой головки соскользнул капюшон.
– Боги всемогущие, что здесь происходит? Смотрите! Смотрите, Лайаас, сколько здесь людей. Они танцуют… прямо на улице. Ооо! А та девушка босая! – пораженная принцесса, которая выросла там, где на улицах не танцуют босоногие девушки, забыла о своей эльфийской сдержанности, прикладывая тонкие ладошки к губам. – Что это такое?
– Какой-то варварский человеческий праздник, вероятно. – Спокойно проговорил вернувший себе самообладание эльф, подходя ближе и упрямо натягивая на голову Лилит капюшон. Не хватало еще, чтобы кто-то её здесь узнал. Несчастный охранник уже шесть с четвертью раз пожалел о том, что поддался на уговоры девочки и разрешил ей уйти в такое опасное, неподобающее принцессе место.
– Надо найти кого-нибудь и спросить, – выдала принцесса гениальную идею, пооглядывавшись по сторонам, и у Лайааса брови встали дыбом от ужаса.
Отредактировано Лилит (03-11-2014 16:59:47)
