Вирлис Энди не понравился.
Казалось бы, почему так? Большое, весьма зажиточное поселение, относительно чистое (ну, по сравнению со многими другими, во всяком случае), с широкой торговой площадью посередине. В принципе, одно из десятков, если не сотен таких же – совершенно ничего особенного.
Но все-таки Вирлис Энди определенно не нравился. Раздражало его это поселение, неуловимо раздражало чем-то будто витающим в воздухе, заставляя обращать внимание на всякие неприятные мелочи.
Его раздражала изрубленная и уже изрядно засиженная мухами тушка лисы, висящая на столбе в одном из огородов – видимо, плутовку задавил пес, когда та пробиралась в курятник.
Его раздражали подозрительные, направленные на его одежду и закрепленный на запястье камень, взгляды пучеглазых селян, осенявших себя охранительными знаками, когда они считали, что непонятный странник на них не смотрит. Инструмент он, от греха подальше, почти сразу скрыл, обмотав ладонь куском ткани – еще решат оттяпать вместе с рукой, посчитав... да чем только эти кметы не могут посчитать благородный артефакт древней цивилизации!
Его раздражало то, что в пиве, которое налил ему толстый трактирщик за отсутствием чего-либо иного, воды было, кажется, больше, чем самого пива; то, что хлеб был плохо пропечен, а мясо – пережарено, тоже, что характерно, его раздражало. А сальные взгляды этого самого трактирщика, которые тот бросал на висящий на поясе исследователя кошелек, ему нравились еще меньше.
Энди решил, что спать он тут, пожалуй, не будет ни за какие коврижки. Знал он таких вот милых толстых кабатчиков – сначала улыбаются тебе в лицо, а потом, ночью, в комнату к тебе вламываются пара молодчиков с топорами… и хорошо, если эти пучеглазые молодчики будут простыми людьми, а не чем похуже.
А происходящее прямо сейчас Андреаса, лорда Ти-Нофаль раздражало, пожалуй, больше, чем все вышеперечисленное вместе взятое. Он стоял в тени, прислонившись к стене одного из покосившихся домов и опустив шляпу, немало, кстати, удивившую своей формой местных крестьян, на лицо. Видно Энди практически не было, а вот разворачивающееся перед ним действо было для него как на ладони.
Похоже, местные крестьяне, основательно накушамшись, решили предаться традиционному крестьянскому развлечению – травле и сожжению ведьмы, на роль которой, как обычно, назначалась либо просто случайная девка из местных, либо какая-нибудь магичка, которой не повезло оказаться в деревне во время сезонного обострения у местного быдла. В этот раз, похоже, был первый случай.
Нет ничего глупее, чем вмешиваться в такой момент в естественный ток событий. Тупым крестьянам, в общем-то, все равно, какое количество ведьм и их приспешников линчевать – а любой прохожий, выявивший хоть каплю сочувствия к «нечистой», мигом записывается в «диаволы» и подвергается аналогичной процедуре с той, кому хотел помочь. Ну, либо надо быть хорошим боевым магом и знатно тряхнуть деревеньку – так, чтобы кметы разбежались в сторону. Или, на худой конец, рыцарем, желательно – на боевом коне и в латном доспехе.
Ни первым, ни вторым Энди Ветрогон, лихой рейдер и расхититель гробниц, не был, да и доспеха на нем не наблюдалось, так что лезть он в это дело не собирался. Пусть себе быдло развлекается – какое ему дело, в конце концов?.. Он сюда работать пришел, а не дев невинных спасать.
Почему, интересно, он продолжал стоять у стены покосившегося дома, а не уходил куда-нибудь от греха подальше? Заметить, его, конечно, вряд ли могли – восходящая луна отсвета на него, спасибо козырьку крыши, не бросала, а и так почти не бликующие стекла гогглов он спрятал под шляпой – но все-таки…
Наверное, просто как бы ни хотел Энди временами выставить себя бесчувственным профессионалом, натурой он был эмоциональной, ранимой, импульсивной и даже несколько наивной. Вот и сейчас, пусть он и понимал, что происходящее – совершенно не его дело, желание вмешаться и навести, так сказать, справедливость не позволяло ему уйти, пусть сухой расчет и не давал вмешаться.
Отредактировано Энди Ветрогон (18-07-2012 22:28:16)
