Пасмурный вечер. Кое-где лучи заходящего солнца пробивают полог туч, но скоро и они погаснут. Этой ночью звезд не будет.
Ветер шепчется с волнами, и они отвечают ему - тревожно и гулко, будто делятся дурными предчувствиями, а он, вместо того, чтобы пообещать, что все будет хорошо, тревожит их еще больше. Сырой воздух с наступлением темноты станет совсем холодным. Дыхание осени ощущается уже всюду: оно уже коснулось травы и листьев, окрасив их золотистым цветом, сделало волны темно-серыми, а закаты - кроваво-красными, невыносимо яркими. Такие бывают только осенними вечерами, когда беспокойный ветер носится на просторе, как сумасшедший.
Марэларн любил такие вечера - тревожный пейзаж обостряет чувства, а маркиз был по натуре своей не слишком эмоционален. То, что будоражило чувства и заставляло переживать их ярче, неизменно вызывало у него интерес. Порой это были болезненные эксперименты, но он был рад, что может познать эти эмоции хотя бы так.
Он долго готовил себя к тому, что скоро в его жизнь войдет женщина, которая должна стать ему действительно близкой; он искал в глубине своего сердца теплые чувства - и сумел разогреть их настолько, что решился полюбить ее. А она умерла... Сам он выжил буквально чудом - нападавшие, увидев его раны, были уверены, что уже мертв.
- Я отомщу за тебя, Эйтель, - шептал он девушке, так и не ставшей его женой. Ее отец, маркиз Тессьер, был близким другом Марэ. Он тоже очень болезненно переживал ее гибель, впрочем, Казио ни в чем не винил.
Сегодня был первый вечер, когда лекарь наконец-то позволил маркизу покинуть поместье и отправиться в длительную прогулку. Истосковавшийся по свежему ветру Марэларн решил поехать к морю. Конечно, побережье Конверрера не могло сравниться с цветущими берегами Даэр-Кьянти, но это было лучше, чем бродить по унылым аллеям сада, наблюдая, как умирают цветы, тронутые первыми холодами.
Маркиз осторожно ступал по уже остывшим камням, слушая пение ветра и рокот волн. Воспоминания нахлынули, подобно прибою, и какое-то время они властвовали над сердцем мужчины безраздельно. Он должен выяснить, кто стоял за этим покушением, выяснить и отомстить. За Эйтель. За себя. За любовь, которую он почти решился.
С одной из скал спускался ручеек. Задорно журча, вода спрыгивала в углубление между камнями, а потом убегала прочь блестящей змейкой. Уже очнувшись от накативших чувств, Марэ решил поглядеть на миниатюрный водопад вблизи, а заодно напиться холодной воды и умыться. Это всегда помогало взять себя в руки.
Подойдя к скале, с которой блестящей стеной низвергалась на камни вода, он коснулся серебристой поверхности рукой, на миг нарушив целостность водяного занавеса. Холодные брызги, попавшие при этом на лицо мужчины, заставили его улыбнуться.
