Уже достаточное время прошло с тех пор, как Ишхарр своё племя покинул. Приличное расстояние его копыта истоптали, он шел себе, никуда не торопился. а куда ему спешить? Шаман не знал пока, что ему судьба готовит. Просто шел себе, да шел, куда глаза глядели. В пути он даже без сородичей под боком не пропадет - в дикой местности выживать обучен, а врагов не боялся: мало того, что под защитой предков ходил, так не каждый человек или нелюдь в здравом уме осмелится на здорового кентавра замахиваться. Не ровен час - под копыта тяжелые попасть можно, а это минимум травмой тяжелой грозило. Так что, шел Ишхарр спокойно. По лесам проходил, где травки целебные собирал заодно, по полям, через деревни тоже... Порой обойдет, а порой через деревню пройдет, если обходить не было возможности, или просто не хотелось. В некоторых деревнях он задерживался на денек - запас еды, воды пополнял. За просто так ему, конечно, не давали ничего, но он и не требовал - в обмен на сухарей мешок, или вяленого мяса сверток, он людям добрым помогал - то погодку поменяет, дождик вызовет, что бы иссохшую землю полил. Или погадает, на вопросы интересующие ответит. Особенно, женщины гадания любили - всё стремились узнать, полюбит ли сосед-молодец, суждено ли вместе быть. Ну и по мелочам... Конечно, люд простой на него косился, но не трогали - боязно. Однако, когда уходил шаман своей дорогой, многие вздыхали с облегчением.
Вот и сейчас - попалась очередная деревенька маленькая на пути. Ишхарр только рад был, у него как раз съестное к концу подходило. Конечно, леса кормят неплохо, но запас всегда иметь надобно. Шаман предусмотрителен был. А поэтому, обходить поселение не стал, пошел к домам. Глухо постукивали копыта по дороге, колесами телег наезженной, да сотнями ног утоптанной. Шел шаман неторопливо, как всегда спокоен - сразу видно, не со злом пришел. Но не успел он осмотреться как следует, как звуки странные услышал поблизости... Нехорошие звуки то - брань, а вместе с ней шипение и, то ли визг, то ли писк... Один голос мужской, басовитый. Второй - тоненький, детский совсем. А как голову повернул в сторону звуков - так и увидел происходящее. А происходящее шамана не обрадовало совсем. Что за диво - мужик здоровый бьет детеныша! Ох и дикие же нравы у людей у этих... Ишхарр одно знал - в племени его, молодняк оберегали и заботились. И что бы жеребенка забить - что за вздор! А мужик не унимался, того и гляди - забьет ведь мальчонку... Не мог шаман мимо пройти. Нельзя так, нельзя. А посему, кентавр развернулся и твердым шагом двинулся в сторону данного конфликта. И, явно, не похвалить разбушевавшегося крестьянина. Сердит был шаман, судя по губам поджатым и бровям нахмуренным.
А там на крики еще и соседи подтянулись... Но только, завидев надвигающегося кентавра, явно опешили, замерев в нерешительности. А мужик в азарте своем, довольный, что вора-нелюдя поймал, даже и не сразу заметил, кто в его сторону идет. И как замахнулся в очередной раз, руку уже опустить не смог, ударилась рука о крепкое дерево посоха, кой Ишхарр как раз вовремя между рукой изверга и затылком мальчонки подставил ловко.
- Рыдают духи ваших предков, с того, что видят в этом мире. Детеныша забить - вот мерзость, - прозвучал хриплый голос шамана. Ишхарр смотрел на крестьянина прямо, не моргая, так, что от его взгляда становилось не по себе, - Так руки чешутся? Меня ударь. Попробуй.

Вот ведь люди - как малыша обидеть, который и ответить то не сможет толком, так в первых рядах все. А как же - силушку свою продемонстрировать, кто в доме хозяин показать... Самоутвердиться за счет чужой? И это тоже. Тьфу, противно. А как на того, кто посильнее будет - так сразу в конуру, поджавши хвост. И то ли плакать, то смеяться, с болезных этих... Всё никак неймется им, то друг с другом, то с другими грызлись. Люди, одним словом. Хотя и среди них достойные встречались, стоит для справедливости отметить. Но сейчас шаман был недоволен поведением двуногих. Устроили тут самосуд, чуть дитя не сжили со свету. Ну где такое видано? А дитя - ведь необычное, к тому же... Как Ишхарр ближе подошел, так смог и присмотреться, и ауру поймать. Зверенок - вон, ушки топорщит кошачьи. И хвост, и когти. Зверенок. Оборотень, что ли? Скорей всего. Но это ладно еще, а ведь под защитой духов ходит малец. Уж это шаман всегда видел, всегда чуял.
Представить страшно, какую беду чуть двуногие на свои головы не накликали. Предки то не любят, когда тех, кто голосом им служит, изничтожают. Ох, как не любят... Так что, это еще вопрос - кому сейчас шаман больше помог, зверенку или двуногим. Забей они мальца, мир духов бы ответил им, уж это точно. А с духами - лучше в дружбе быть, никак не в ссоре. Это всем известно.
Мальчишка, тем временем, успел обидчика царапнуть, да вывернулся, и за кентавра спрятался, как за крепость неприступную. Ишхарр малыша взглядом проводил, а затем свое внимание к обидчику вернул. Взгляд у кентавра был спокойный, но пристальный - аж пробирало до костей. Внимательно-внимательно смотрел, будто самую душу рассматривал. А остальные - притихли там, позади, шушукались только меж собою. Но что-то выгораживать своего соплеменника не торопились, ждали, что дальше будет. Поскольку, ну его - к коняге здоровущей подходить, такой копытом стукнет, разом кость сломает. Лучше издалека поглядеть, аки гиенам, что за трапезой львиной наблюдают.
- Остынь, человек, - спокойно молвил шаман, легонько ткнув того краем посоха в плечо, - И предков не гневи. Устроить самосуд горазды, а думать головой своею разучились. Нет тяжелее оскорбления богам, чем дитя убить. Да хоть и просто покалечить. И с плеча рубить не стоит, все беды от того, что действие вперед мысли бежит. Тебе вот пища для ума, подумай на досуге.
Шаман убрал свой посох, уткнув нижним наконечником в землю. Шевельнулись тихонько черепашьи панцири, глухо стукнувшись о птичьи черепки. Ишхарр обвел глазами притихнувшую толпу. А ведь вступились бы сейчас за крестьянина - всем скопом бы и шамана одолели. Но трусость, самосохранения инстинкт - погромче говорит, чем желание за своего вступиться. Да и зачем? Шаман того бить не собирался, хотя и было желание по головешке дурной посохом огреть, что бы на своей шкуре испытал - ведь больно это! Сдержался. Пока двуногие смирны, кентавр тоже трогать их не станет, больно надо.
- И вы все успокойтесь тоже, - произнес он хрипло в сторону соседей, - И по домам идите, своим делом занимайтесь. И нечего тут как воронью кружить. А детеныш со мной пойдет.
Ишхарр опустил взгляд на маленького оборотня. Последнее, сказанное им, явно не обсуждалось. Кентавр то не дурак был, знал, что людям зачастую в одно ухо влетит, а в другое вылетит, так что лучше малыша отвести туда, где поспокойнее. А то оставит тут - его всё равно или поколотят, или камнями закидают. Шаман то знал, что зверенок сейчас правду молвил - тот, кто предков слышит, лгать не будет. Ишхарр по себе судил, он лжи обучен не был, да и не любят духи этого. А людям что? Только вора и нелюдя видят перед собой. Ну их.

Ну вот, конфликт, вроде как, и исчерпан был. Всё обошлось и решилось мирно, к удовольствию шамана. Ишхарр всегда считал, что у любой проблемы мирный путь решения есть, его только увидеть нужно, а не нестись вперед, даже голову не включив. А вот именно этим многие люди да нелюди и грешили частенько. Увидят самый просто выход, да бегут к нему, не думая о том, что этот выход в яму с кольями может привести. Ну да ладно... Сейчас, главное, люди угомонились. Расступились, пропуская кентавра и звереныша. Ишхарр неторопливо развернулся, да и пошел так же неспешно, а чего ему бежать. Он знал, что сейчас никто не тронет, ни его, ни маленького оборотня. Вот и славно.
Быть может, в следующий раз трижды подумают, прежде чем за оружие хвататься... Сами не представляют, какую ношу чуть было на сердце не взяли. Предки, да пошлите же им всем ума, - подумал шаман, бросив последний взгляд в сторону людей, и более на них не обернувшись. Он не боялся нападение со спины - тут уж совсем нужно было быть круглыми глупцами. Ишхарр понадеялся на то, что хоть и простой сельский люд - а всё же какое-никакое представление о том, что правильно и что разумно, имеют. Его надежды оправдались - пока кентавр и зверенок уходили, никто не осмелился ни сказать что-то поперек, ни камень бросить. Может, задумались всё же, над тем, что творят. И это было бы замечательно.
Тем временем, мальчонка заговорил, немного осмелев. Имя назвал и догадки шамана, касательно его происхождения, подтвердились. Племя Черной Рыси - так только клан оборотней мог зваться. Точно оборотень. Рысенок, судя по тотему. Вот что интересно было - так это почему он один бродит, без соплеменников. Оборотни ведь обычно, старались друг друга держаться... В одиночку то пропасть - раз плюнуть.
- Ишхарр я, - негромко ответил шаман, опустив взгляд на мальчика, старательно семенящего рядом. Хоть шаман и неторопливо шел, но всё же его шаг был гораздо шире. Что бы детенышу было удобнее идти, Ишхарр еще чуть сбавил шаг. Всё равно ведь не торопился никуда, - А можно Ишэ. Так короче. Не стоит благодарности, Лоурэй, я сделал то, что должен был. Ведь это правильно. А на людей ты зла не держи... Они в этом мире еще лишь дети. Там, глядишь, и подрастут духовно, и все ошибки осознают. Вот только, грязь и кровь с рук им долго отмывать придется, да прощения у предков вымаливать...
Кентавр тихо усмехнулся и поправил сумку, перекинутую через плечо. Сумка у него большая была, объемистая. И из неё стойко пахло травами - сладковато, горько, терпко. Одну руку опустив в сумку, он выудил лист подорожника - свежий, явно сорванный совсем недавно. Поднеся к губам, что-то зашептал тихо, лист чуть в пальцах помял, что бы он сок дал. Еще раз зашептал - будто с самим листом говорил... А потом протянул подорожник рысенку.
- Держи вот, приложи, где больно. Быстрей пройдет, - произнес шаман. Чуть помолчал, а затем вновь заговорил, - А ведь защита у тебя великая, малыш. Под присмотром предков ходишь, знаешь ли об этом?
Шаман задал наиболее интересующий его вопрос. Ведь видел, что дитя необычное. А вот знает ли само дитя? Интересно... Но сила в нем была, это явно. Было похоже, что как-то, но развивал эту силу. Хотя как знать...

Ишхарр только улыбнулся краем губ и слегка сощурился, отчего в уголках его глаз залегли морщинки. Он вновь скосил взгляд на юного оборотня и кивнул, отвечая на этот удивленный вопрос.
- Правда, Лоурэй, - негромко ответил кентавр, - Ты можешь не видеть, не слышать их... Но они всегда рядом. Всё они ведают, что в мире вокруг происходит. За нами, смертными, присматривают. А когда время подойдет, мы и сами в тот мир уйдем, будем следующее за нами поколение оберегать, как то наши предки делают. Направлять, подсказывать... Вот, бывает, встанешь ты на развилке - а куда идти, не знаешь. И будто толкает что-то в одну сторону - не упрямься, внемли, иди. И придешь, куда надобно, все беды возможные стороной обойдешь. А сегодня я ведь деревню мог и обойти, но не обошел. Иные скажут - ерунда какая, просто совпадение. А вот и нет, не бывает в мире просто совпадений, ничто не случайно. Все идет так, как идти должно, как нам духи судьбы чертят...
Шаман замолчал ненадолго, прищурив глаза и смотря на солнце, что медленно закатывалось за горизонт. Ему это время суток нравилось, как и раннее-раннее утро. Вечер - когда небо огненными красками раскрашено, а местами уже тени звезд просматриваться начинают. Когда уже и не жара полуденная, и не прохлада ночная. А  тепло. И штиль, только изредка тихий ветерок дует. А тишина... Каждой мошки пролетающей жужжание отчетливо слышно. И где-то вдалеке уже начинали заводить свою вечернюю песнь лягушки. Кентавр глубоко вдохнул теплый, вечерний воздух, наслаждаясь окружающей атмосферой. А впереди дорога стелется потихоньку, пустая-пустая, ни одной телеги, ни одного путника. Только кентавр и рысенок идут.
- А за тобой они тянутся, - вновь прозвучавший голос шамана совсем не нарушил благодатную тишину, а довольно мягко вплелся в неё, поскольку был тих и спокоен, - Будто чувствуют что-то. Как знать, как знать... Но охраняют тебя, тут уж будь уверен в этом. Просто знай, что ты не один. Даже если кажется, будто все оставили, будто в одиночку против мира всего... - Ишхарр отрицательно покачал головой, - Не обманывайся этими упадническими мыслями. Лучше улыбнись и скажи - помню вас, предки, знаю, что не бросите. Они ведь любят, когда их не забывают... И сами не забывают. Все мы - их дети. А что за родитель своё дитя оставит?
Шаман остановился буквально на минуту. В сумке своей порылся, достал трубку свою - красивую, явно им самим и сделанную, резную и украшенную кожаным шнурком с бусинами нанизанными. Забив в чашечку щепотку курительной смеси, Ишхарр высек искорок кремнями и затянул сладковатый дым, пахнущий довольно приятно травами и чем-то немного ягодным. Убрав кремни обратно в сумку, кентавр продолжил идти, размеренно попыхивая трубкой.
- Так что вот так, малыш, - протянул вновь шаман, - Выше нос держи, никогда не отчаивайся и главное - в себя верь... А там предки тебе во всех начинаниях помогут.
Ишхарр сейчас сам себе очень напоминал старика Исху, да пребудет с ним вечный покой. Почти что повторял его слова. И невольно улыбнулся, вспомнив старого шамана. Давненько Ишхарр не был в таком расположении духа, чем больше деревень проходил - тем больше мрачнел. Огорчали его люди обычно, хоть и не все. А сейчас настроение хорошее было, нравилось шаману с детьми общаться - они ведь на мир совсем по-иному смотрят, взглядом более чистым, что ли... И к миру духов куда внимательнее, ибо для них эта грань намного тоньше, чем для взрослых.

- Что ни делается - всё к лучшему, малыш... - негромко произнес Ишхарр через несколько минут молчания, - Знаешь поговорку такую? То, что оставили тебя - оно, конечно, скверно, но значит - так нужно. Такой путь тебе судьба чертит, а ты не бойся, иди вперед. Худа без добра не бывает. В чем-то не повезет, зато потом обязательно что-то славное случится. Баланс, Лоурэй, вот на чем весь наш мир держится. На балансе, на гармонии. Нет черного без белого, нет плохого без хорошего... Согласен? Может, тебе это знание поможет когда - не отчаяться, не потеряться в скверных мыслях.
Они уже на приличное расстояние от деревни ушли... Ишхарр тоже несколько умаялся. Ведь подумывал в деревне передохнуть чуток, а вон как вышло. Так и получалось, что он уже почти сутки без остановок шел. До следующей деревеньки еще тоже, по всей видимости, прилично оставалось... Иначе Ишхарр чуял бы хоть какие-то запахи, связанные с людской жизнью - дым, животных домашних. А тут - лес, да лес. И дорога петляет, стелется потихоньку впереди, медленно остывая после дневной жары. Нужно было остановку небольшую сделать... Да и кроме того, заинтересовали шамана слова рысенка о том, что пытался с духами связаться, вопрос задать. Почему же не ответили они? Ребенку - не ответили... А ведь с детьми то еще крепче связь должна быть, дети ведь тоньше всё это чувствуют. Быть может, что-то не так маленький оборотень делал? Если не учил никто, так вполне возможно... А у шамана уж опыт был - не зря же несколько лет с учеником своим носился, как курица с яйцом, всему научил. Так и этому малышу, может, пару советов подкинуть... Хоть какая-то помощь со стороны мира потустороннего будет, что славно. А то ведь совсем один малец, не дело это.
- Давай остановимся, отдохнем немного, - произнес Ишхарр, указав посохом в сторону небольшой поляны, видной сквозь придорожные кусты, - Костерок разведем, чаю заварим, да перекусим... Костер то умеешь разводить?
Неторопливо развернувшись, кентавр сошел с дороги и сквозь кусты выбрался на поляну, где осмотрелся. Ну, неплохое для недолгой стоянки место... От дороги кустарником огорожено, так что не пыльно, и тепло тут - опушка открытая, солнцем хорошо прогретая за день.
- Ну вот, - Ишхарр снял сумку с плеча и положил на поросшее мхом бревно, - Сейчас посмотрим, что тут у меня перекусить есть... А тебе, Лоурэй, задание - сходи-ка, хворосту собери для костра. Вон там ельник небольшой... Еловые ветки дым самый ароматный дают.
А сам Ишхарр принялся бродить по поляне и копытом выкатывать крупные булыжники, которые складывал в круг, что бы костер устроить. Как только место для костра было готово, шаман принялся проверять, что у него было с собой в сумке для перекуса.

Шаман, краем глаза наблюдая, как рысенок возится с костром, уже успел разобрать свою сумку. Опустившись возле костра и поджав под себя ноги, кентавр расстелил на траве лист промасленного пергамента, в который были завернуты его пищевые припасы. На пергаменте лежали несколько полосок вяленой зайчатины, маленькая сушеная и подсоленная щучка, и пара ломтей ржаного хлеба. Рядом он положил холщевый мешочек со сладкими сухарями с изюмом, среди которых можно было даже отыскать сушки и парочку овсяных печениц. Вот такой нехитрый и простой ужин, но на природе всегда всё вкуснее кажется.
- Угощайся, - пригласил Ишхарр, - А тут вот во фляге чай на чабреце... Холодный, правда, ну да ничего. Летом холодный даже лучше. Ночь тут заночуем, а утром, с ранней зорькой и дальше пойдем... Ночью идти не дело, кто его знает - что темная дорога скрывать может.
Сам шаман кусок хлеба взял, ел он неторопливо, запивая чаем. Вечер был спокойный, тихий. Солнце уже успело закатиться, только вдалеке едва алела тонкая полоса заката. А здесь, на поляне, окруженной деревьями, и вовсе потемки были. Но костер это проблему отлично решал, от огня становилось теплее и уютнее. И тишина - та, особенная, которая бывает лишь ранним утром и поздним вечером. Только треск смолистых еловых ветвей раздавался, да стрекотание сверчков. И где-то вдалеке жабы песню заводили, видать там водоем был...
Ишхарр молчал покамест. Тени от пляшущих языков пламени играли на его рыжеватой шкуре, которая мелко подрагивала, когда комары кусаться начинали. Взгляд у шамана был задумчивый... Но спокойный. Наконец, отправив в рот последний кусочек хлеба и отряхнув руки, он подтянул к себе свою сумку и, порывшись в ней, вытащил бубен. Бубен был довольно большой, и если бы не объемистая шаманская сумка, которая для человека, например, показалась бы здоровым мешком, он бы вряд ли куда влез. Но инструмент был очень красивый: правильно и аккуратно натянутая кожа, разрисованная причудливыми узорами и орнаментом, по краям шла оторочка из густой волчьей шерсти, и подвязаны были тонкие кожаные ремешки с перьями и несколькими глиняными бусинами. Хороший, качественно сделанный инструмент.
- Я хотел бы показать тебе это, - Ишхарр протянул Лоурэю бубен, - Этот бубен передан мне моим наставником... Его звали Исха. Он был очень мудрый и старый... И этот бубен тоже очень старый, даже старше Исхи. Исхе бубен передал его наставник, который, в свою очередь, получил его от своего наставника... Представляешь, сколько всего повидал на своем веку этот бубен? Каждый, кто получал его - ухаживал за ним, чинил и содержал в хорошем состоянии. Вот, видишь - бусины. Каждый из шаманов моего племени, когда получал в свои руки этот инструмент, добавлял к нему новую бусину. А вот это моя, - Ишхарр показал на одну из глиняных бусин, на которой был вырезан причудливый символ, - На языке духов здесь написано моё истинное имя. И когда-то я вернусь в свое племя, и передам этот бубен уже своему ученику... Скажи мне, как ты думаешь, для чего нам нужен этот инструмент?
Кентавр склонил голову набок, вопросительно посмотрев на маленького оборотня. Ишхарр не просто так задал этот вопрос, он хотел понять, знает ли малыш, как нужно привлекать к себе внимание предков.

На вопрос мальчика о том, как он может отплатить за угощение, Ишхарр только мотнул легонько головой, - Не стоит благодарности, Лоурэй. Когда мы делимся по доброй воле, мы не ждем ничего в ответ. Бескорыстие - одна из добродетелей...
Шаман очень одобрительно отнесся к тому, с каким почтением Лоурэй смотрел на старинный бубен, вобравший в себя энергию целых поколений в племени Ишхарра. Он знал, что когда он сам обратится в прах, этот бубен будет продолжать жить, уже в руках следующих шаманов, и будет нести в себе и частицу его собственной, Ишхарра, энергии... Это было приятно знать. Будто бы ты будешь жить вечно. Ну, вечно или нет, а кентавр был уверен, что эти бусины еще долгое время будут тихонько позвякивать на этом чудесном инструменте.
Рысенок верно ответил на вопрос, чем тоже порадовал шамана. Ишхарр чуть заметно улыбнулся, слегка прищурив глаза, отчего в уголках залегли мелкие морщинки.
- Верно... - произнес он, проведя ладонью по поверхности натянутой кожи. Звук, который издал бубен, когда мальчонка стукнул по нему, постепенно растворялся в ночной темноте, будто утопая в ней. Звучало очень необычно среди этой лесной тишины...
- Духи не могут общаться так, как мы общаемся с тобой сейчас... Им сложно дотягиваться до нашего мира сквозь эту тонкую, но прочную грань. А уж нам и подавно не так просто докричаться до них через эту завесу, что отделяет их мир и наш мир. Но когда мы зовем от всего сердца, когда мы зовем от всей души...
Ишхарр поднял бубен и достал из сумки мягкую колотушку, которая использовалась для того, что бы, собственно, по бубну бить. Колотушка была бубну под стать - тоже красиво оформленная, сделанная из хорошего дерева и куска волчьей шкуры, украшенная грубоватой, но всё же симпатичной вышивкой. Пара коричневых перьев, что были к ней привязаны, слабо затрепетали в порывах летнего теплого ветра.
- Когда хочешь услышать их - брось клич на север. Север - сильный, холодный, резкий и мощный... - шаман коротко ударил в бубен, и низкий, порывистый звук прозвучал в тишине, - Зови на юг. Юг - теплый, легкий, обволакивающий, - еще один удар, и звук прозвучал уже мягко, - Зови на восток - где всходит солнце, зови на запад - где оно оканчивает свой путь, - и звук взлетел вверх, опустился вниз... - Пусть они тебя услышат. Где бы они не были, где бы ты не был. Они услышат, обязательно... Зови от всей души, вложи свою просьбу, своё желание и стремление... Они услышат.
Шаман повторил всю эту композицию, играя со звуками, которые начали сплетаться друг с другом. Басовитый север, игривый юг, вздымающийся восток и утихающий запад - эта музыка звучала очень причудливо, совсем непохоже на то, что исполняют барды или кто-либо еще из двуногих музыкантов. Был и другой звук - горловое пение. Ишхарр владел им в совершенстве, Монотонное "жужжание", на которое накладывались тягучие слова причудливого шаманского наречия. Если вслушаться во всё это - можно было запросто впасть в транс и отключиться от внешнего мира.
Но тут Ишхарр резко затих. Пламя костра коротко вспыхнуло чуть ярче, будто кто-то плеснул кружку эля. Вспыхнуло и успокоилось сразу...
- Держи. Попробуй, не бойся, - кентавр протянул рысенку бубен и колотушку, - Позови их, малыш. Пусть они тебя услышат...

Ишхарр поднял голову, наблюдая, как дым закручивается и рвется вверх. Это всегда хороший знак - как только дым вверх идет, значит услышан зовущий, и духи не против общения. Когда они говорить не желали - дым ковром по земле стелиться начинал... Кентавр улыбнулся - получается у мальчонки, получается...
А огонь разошелся ни на шутку. И в пляшущих языках пламени начинали просматриваться смутные образы... Сначала - неясные картинки, а потом всё чётче и чётче.
- Тссс... - кентавр приложил палец к губам и мягко положил вторую ладонь на плечо рысенка, - А теперь слушай...
Шаман наклонил голову к плечу, взирая на огонь, который отражался в карих глазах диковинным блеском. Ишхарр знал, что сам он ничего не услышит, ведь пришли не к нему, а значит и говорить будут не для него. Но он замолк, что бы не нарушать воцарившуюся тишину.
Пламенные нити изгибались, рисуя силуэты - один крупный зверь, похожий на кошку, и второй, и третий... Они рождались из воздуха, получая огненный облик, и словно выходили из огня. Подрагивали, растворялись в пламени и появлялись вновь, и бежали в сторону Лоурэя, обращаясь в дым. Были ли это его предки? Шаман не знал, ведь это касалось не его. Но он был рядом, всё еще аккуратно, почти неощутимо придерживая парнишку за плечо. Что бы тот не потерял связь с реальным - а ведь такое было возможно. Старик Исха несколько раз рассказывал о неопытных шаманах, которые терялись в мире снов, впадая в глубокий транс и уже не приходя в себя. Это было опасно, поэтому связь с внешним всегда была важна...
- Слушай внимательно... - Ишхарр шептал очень тихо, но слова можно было разобрать, - Слушай не только ушами, но и сердцем...
Образы в огне появлялись всего несколько минут. А затем растворились, расползались дымкой и угасли. И костер тоже утих, будто в него кружку воды плеснули. Со стороны леса слегка потянуло холодным ветром...
Шаман приподнял бровь, смотря на Лоурэя вопросительным взглядом. Ему было интересно, услышал ли рысенок что-то нибудь. Может быть, даже что-то важное для себя... Но он бы понял, если бы тот не захотел говорить, что именно слышал. Некоторая информация, которую дают обитатели иного мира, не предназначается кому-либо, кроме услышавшего.

Извиняюсь за задержку, совсем забыл про долг, надо было меня пнуть в личку как следует)

Ишхарр, внимательно смотревший на мальчонку, только чуть заметно улыбнулся в ответ на его слова и легонько провел ладонью по голове оборотня, на миг пригладив непослушные прядки.
- Не расстраивайся, - прозвучал хрипловатый голос кентавра, - У каждого из нас свой в жизни путь... Время то вперед идет, и дорожка вперед бежит, а на месте стоять не надо, мяться в нерешительности, один и тот же вопрос себе задавать. Иди, да иди себе - а судьба уж сама тебя разыщет. Куда бы не пошел - предки тебе помогут, главное на месте не стоять. Такова жизнь, жизнь - это движение. Вечное движение...
Ишхар дотянулся до костра краем посоха, поворошил угли, ветки с боков в центр подоткнул. И огонь снова принялся оживать потихоньку, затрещал, заворчал, шишками смолистыми постреливая. Шаман порылся в мешочках с травами в своей сумке, а затем неторопливо принялся вытаскивать веточки из связки валерианы. Веточки эти, с корешками и листьями высушенными, он в огонь бросал, так что они и дым стали давать, немного горьковатый, но достаточно приятный и успокаивающий.
- Мы все - твари живые, как зернышки в земле. Что мы для мира? Зернышки - маленькие, неказистые. Но это, покуда не пробьемся, покуда не взрастим сами себя. А представь, что было бы, если бы зерно, в земле лежа, спрашивало бы себя - а нужно ли мне расти, а таков ли мой путь? И передумало бы, и осталось. А ведь могло бы вырасти огромное дерево... А так - не увидело оно ничего, кроме подземья, ни солнца, ни луны, ни россыпи звезд... - голос шамана звучал негромко, размеренно. Поскрипывал слегка, с этакой "старческой трещинкой", проскальзывающей время от времени в интонации. Он хоть и молодо достаточно выглядел, но на самом деле был уже немолод... По человечьим, к примеру, меркам - глубокий старик. Время всё же свой отпечаток накладывало, даже на кентавров, что жили, в сравнении с людьми, совсем немало.
- А ты не бойся ничего, вопросами себя не мучь, расти, тянись к небу и солнцу, звездам и луне, как деревце. Не прячься под землей. Вся жизнь впереди у тебя, малыш. Огромный мир перед тобой и дороги открыты все. И знаешь, какой бы ты выбор не сделал - он будет верным. Потому что твой.
Шаман вновь закурил трубку, неторопливо потягивая сладковатый дым тлеющих в чашечке трав. Легкий ветер трогал свисающие с трубки шнурки с глиняными бусинами, отчего те глухо постукивали друг о друга.   
- Всё в мире взаимосвязано... - вновь негромко заговорил шаман, прикрыв глаза и лениво выдыхая туманные облачка дыма, - Одно за другое цепляется, одно на другое влияет. Череда выборов... Вот я однажды сделал выбор пойти по зову предков, и вот я здесь. А если бы моё решение иным было - меня бы здесь не было, и мы бы с тобою не говорили. Или ты - вчера, или позавчера, или на прошлой неделе, на развилке - пошел бы ты не той дорожкой, какую выбрал. Куда бы ты пришел? Не сюда. и тебя бы здесь тоже не было. Видишь, интересно как... Казалось бы - такая ерунда, решение секунды, веяние настроения. А как влияет на жизнь... Всё, всё друг с другом связано, одно за другим следует. Знаешь, как говорят? На суше бабочка взмахнет крылом - на море поднимется буря...
Ишхарр тихо рассмеялся и вновь потянул дым, затем медленно выпуская его через ноздри. Вокруг уже было совсем темно... Только костер бросал светлый круг, освещая полянку. И на этот свет из кустарников отчаянно летели мелкие мотыльки.

Отредактировано Ишхарр (09-12-2013 02:18:48)