Принц был порывистым и неожиданным, как снежная буря среди пальм летним месяцем. Головокружительно! Вот только что он был тут и рассказывал свои сказки о секретах на ладонях, как вдруг всё передумал, даже не позволил девушке ответить что-то лёгкое, колкое, удивленное. Наследник Терении так резко шагнул в сторону и направился к роялю, что Лилитана всерьез забеспокоилась о сохранности инструмента – он же, варварский сын, его сейчас разобьет от злости! Хитроумная эльфийка за пару секунд несколько раз проанализировала в голове весь их диалог, и не смогла выбрать какой-то один из десятка поводов для такой злости, чтобы придумать достойное, не менее издевательское оправдание. А меж тем Его Стремительное Высочество преодолело зал, ооо, боги, храните инструмент! Лилит даже сделала за ним пару шагов и болезненно вжала голову в плечи, когда крышка ни в чем неповинного инструмента все же пострадала. А потом её незавидную судьбу разделили несчастные клавиши под варварскими лапищами этого ужасного человека.
– Ваше Высочество!.. – с явной мольбой в голосе девушка сделала несколько шагов вперед, еще не зная, как она будет спасать несчастный инструмент от такой страшной гибели, когда принц в очередной раз удивил. – О, боги всемогущие, он еще и поёт! – она почти, почти-почти-почти дотянула пальцы до лба, прикрывая ладонью лицо в известном жесте: «я окружен идиотами», когда принц действительно запел. Девушка остановилась на полпути, вслушиваясь в не очень поставленный, но сам по себе достаточно красивый мужской голос. Быть может,  петь какие-нибудь грустные баллады природой ему было не суждено, но такого рода песенки удавались принцу неплохо. Лилит неожиданно для самой себя улыбнулась вполне искренне и радостно – без лукавства, за этим белым роялем мрачная громадина Его Высочества с этой песенкой была очень милой. Лилит подошла поближе к роялю, чтобы сказать принцу, что он – в кои то веки за их непродолжительное знакомство! – весьма мил и похож на принца, а не на варвара, нацепившего дорогой кафтан, как их очень грубо и бесцеремонно прервали. С лица эльфийской принцессы тут же сошла приветливая улыбка, уступив место дежурно-лукавому выражению.
  Девица, в буквальном смысле ворвавшаяся в зал без доклада и приглашения, не произвела приятного впечатления, что для склонной к предвзятому отношению принцессы было почти приговором. Она была… невзрачной, и единственное, что могло вызвать в ней эмоции, кроме вопиющего пренебрежения дворцовым этикетом, это разные глаза. Лилит такого никогда не видела, и ей было очень интересно узреть эту странную причуду природы в живую. Но смотреть на девицу долго эльфийка не стала, вытянувшись в гордую, перетянутую струну, краем сознания оценив её чудовищуню легкость в обращении с наследником Терении: ни вежливых форм обращения, ни реверансов, ни смущения и всего того, что положено испытывать, или хотя бы демонстрировать приближенным… Нельзя было сказать, что принцесса Лилитана успела проникнуться глубоким уважением к этому варвару – нет. Но такое ярое пренебрежение этикетом при королевском дворе её пугало. Раздражало. Вызывало недоумение.
  – Дикие, неотёсанные варвары, возомнившие себя великим народом. А на деле даже здороваться не научились… – высокомерно подумало эльфийское дитя. – Да этой леди… с позволения сказать леди… только дубины начала веков в руках не хватает, сальных волос и какого-нибудь всего в колтунах огромного кобеля с костью в зубах. И этот народ пытается быть ровней просветвленному эльфийскому?
– О, ничего страшного, леди Мария, – не смотря на бурлившее в ней негодование, вполне ровным, даже доброжелательным голосом успокоила девушка все тревоги ворвавшейся девицы относительно красоты. – Привыкните, – с легкой улыбкой проговорила она, чуть склонив свою златокудрую головку и еще раз одарив взглядом, когда её совершенно неожиданно озарило. Лилит едва не отшатнулась от собственной мысли: уж не одна ли она из ша-а-а… шальных увлечений Его Высочества? Тогда все вставало на свои места. Ууу. Девушка посмотрела на наследие Теренийского трона тяжелым и холодным, как тазик крупно колотого льда, взглядом, казалось, даже кончики её эльфийских ушей над головой встали совершенно обличающее. От былой мимолетной теплоты во взгляде не осталось и следа, теперь даже сотней романсов её принцу не вернуть!

Отредактировано Лилит (24-11-2014 16:48:32)

[NIC]Мария Спинмарк[/NIC]
[STA]18 лет[/STA]
[AVA]http://savepic.ru/6265762.jpg[/AVA]
[SGN]Внешний вид: невысокая и худенькая, глаза разного цвета (карий и серый). Темные волосы ниже лопаток, ныне собраны в хвост. На ней темно-синее платье с длинным воротником, без декольте и без каких-либо вырезов. На безымянном пальце правой руке перстень в виде змеи, кусающей себя за хвост.[/SGN]
Было ли стыдно леди Спинмарк? Ни капли. Осознавала ли она, что повела себя не тактично? Конечно, нет. Про реверанс она, конечно, вспомнила, но сочла это ерундовой мелочью.
Воспитателям сложно следить за дочерью Эурона Спинмарка в родном герцогстве, когда сам герцог и герцогиня часто, в связи с делами государственными, находятся в столице. Попробуй управиться с этим ангелочком, у которой от неповиновения случаются вспышки ярости, не говоря уже о мстительности и зловещей фигуре отца (который, правда, никогда сильно не опекал Марию, но кому об этом известно). Ничего удивительного нет в том, что юный диктатор периодически забывал о банальном этикете.
И, конечно, никакого раболепия Мария не испытывала. Штефан был вполне хорош собой. Но по-настоящему леди была влюблена в корону. Сказывалось и положение отца, которого в высших кругах уважали и боялись больше чем и короля, и принца, и вообще любого другого человека в королевстве.
Голос эльфы и мордашка сквозили доброжелательностью, но это не помешало ей не назвать собственное имя, но то не ее вина. Чертов этикет. Мария, как и ее отец, никогда не были сторонниками слепого этикета (правда, позиция Эурона была связана не только с леностью, высокомерием и неуместной раскрепощенностью).
Комплименты были приятны. Как и Штефан, Мария в них совсем не сомневалась. Возможно, иногда считала слегка преувеличенными, но связывала это со своей скромностью (надуманной, конечно), а не объективной реальностью.
- Благодарю, - кивнула довольная Мария. – Да, дорога очень длинная. Герцог потому и редко покидает столицу, - Мария хотела было добавить, что принцу сложно это понять. Он такие путешествия не совершал. Но, внезапно, сочла, что это будет немного грубовато.
Легкое удивление разбавило довольное личико. Ни о каких эксцессах на торжественной встрече ей не сообщили. Да и что вообще мог сотворить лично Эурон?
- И представить не могу, что же сотворил мой батюшка, - с легким интересом говорила Мария. Все равно узнает, даже если не от принца.
Тут принц поднялся. Имя принцессы было по-эльфийски сложным. По ушам резануло этим погаными словом «невеста», будто леди Спинмарк вновь напоминали, что короны ей теперь не видать – только на голове этой проклятой остроухой.
В не особенно умелом и неуместном реверансе Мария даже присела, припомнив, что этот глупый жест не только для приветствия используют. Обстановка вынуждала покопаться в пустой голове.   
Мария посмотрела на принца как на червя в навозной куче. С улыбкой такой взгляд нередко находили томным. Очень удобно. А Штефан, занятый самолюбованием, такие мимические жесты, как полагала Мария, замечал не часто.
«Прислугу проси играть, ничтожество коронованное. Мой отец тебя и твоего отца может скинуть с трона за пару часов».
- Боюсь, что я не так хороша в этом, - Мария присела за рояль. Прилежной ученицей она никогда не была. Эурон вообще находил это бесполезным занятием.
- Спеть не смогу. Герцог говорит, что у меня нет голоса, - скупо улыбнулась леди Спинмарк, ничуть не лукавя. Эурон в общем-то семью любил (практически как собаку), но не церемонился.
Минуту просидела в молчании. Пыталась вспомнить что-то кроме собачьего вальса. Кажется вспомнила и заиграла.
Как же играла Мария? Очевидно, что она умела это делать. Правда, подготовленный слух легко бы уловил, что временами нажимала она не на те клавиши, часто немного искажала темп, а иногда и на клавиши нажимала с разной силой. В общем, средний ученический уровень.
Стыдно? Самую малость. Стыд легко вытесняла дичайшая злоба.

Офф: ммелодия, но как отмечалось менее стройная и более фальшивая.

Эльфийская принцесса под звуки собственного имени, произнесенного принцем, склонила голову, посчитав реверанс для этой невоспитанной особы слишком большой честью, и приняла вид гордый и отстраненный. Принцесса, не знакомая с личностями, о которых тут говорили, делала вид, что эти варварские разговоры ее ничуть не интересуют, что, конечно же, было не так. Это о чем говорит принц? Появление батюшки?.. Лилит бросила еще один, теперь уже заинтересованный, взгляд на мрачную девицу, спешно прокручивая в голове все унизительные моменты, которым подвергли эльфийское высочество во время подписания договора, и самым унизительным сочла неучтивое появление старика, который пренебрег всеми мыслимыми и немыслимыми правилами этикета.
   Ааа, – осенило в очередной раз светлую эльфийскую головку. – Так вот что это было… Тогда не удивительно, что у такого мужлана отца выросла совершенно дикая манерами дочь! Её оставалось только пожалеть, несчастное дитя никогда не видело ничего, кроме варварства, как тот мальчик в древних сказках, которых вырос в лесу с волками. Как его звали… Его Высочество, сказочник теренийский наверняка должен знать…  Но в самом деле… ну и вкус у вас, Штефан Второй Неразборчивый! – девушка едва сдержалась, чтобы не сморщиться от подобной мысли, но все её мрачные умозаключени померкли на фоне предложения принца, а потом и исполнения этого предложения. Девушка безжалостно растерзала сначала инструмент, потом чувство прекрасного эльфийской принцессы, у которой с музыкальным слухом все было не настолько плохо, чтобы не понять – барышня… ооо, да.
– Это было бы просто чудовищным преступлением, Ваше Высочество… – медленно проговорило эльфийское Высочество, окинув сидящую за роялем девицу благодушным взглядом и даже поулыбалась той самой улыбочкой, которой еще четверть часа назад улыбалась теренийскому наследнику – безупречная вежливость и вопиющее издевательство. Лилит не могла пока по принцу определить: он что, с ума сошел совсем от радости и крайне серьезно даже на собственное бракосочетание свою девицу решил притащить?! Или решил сыграть с Лилит на одном поле и эта улыбочке его имеет действительно оттенок пренебрежительный и внимательной принцессе не показалось?.. Девушка не стала долго раздумывать: женская часть натуры низвергало на голову легкомысленного принца тонны проклятий, в то время как живость натуры и оптимизм решили, что это она всегда успеет, а вот порадоваться за таланты леди Марии при леди и её господине – нет. – Чудовищным преступлением было бы прятать такой талант от благодарных слушателей. Боги, – Лилит даже хлопнула перед собой в ладоши от радости, – сами боги вам послали нас сегодня, леди Мария, мой прекрасный принц, – после подписания договора ведь можно позволить это женское «мой», даже если ему хочется пробить голову канделябром, – подал как всегда великолепную идею! – эльфийская принцесса в радостном возбуждении сделала пару шагов, с лица её не сходила благостная улыбка, а внутри все буквально кипело от предвкушения столь замечательной игры. Что ж, за подобное маленькое развлечение можно простить принцу его мужские слабости, и даже торжественностью свадьбы пожертвовать. Что уж… о какой торжественности можно говорить в этом варварском государстве. – Вы чудесно сыграли эту прекрасную народную песенку… – да, с музыкой Терении Лилит тоже ознакомилась. – Думаю, вы слишком строги к себе. Её незамысловатый текст: «Мой папаша запрещал, что б я польку танцевала», – пропела девушка, чуть качнув в такт головой с острыми, подрумянившимися от удовольствия ушками, – вам очень бы пошел.

Отредактировано Лилит (05-12-2014 16:43:02)